Поступь хаоса - Страница 96

И непринужденно спихивает винтовку в водопад.

Мы даже не успеваем заметить, как она исчезает.

Но ее больше нет.

Есть только я и Аарон.

И нож.

Проповедник разводит руки в стороны и принимает свою обычную позу. Да-да, он как бутто вновь оказался за кафедрой прентисстаунской церкви: прислоняется к камню, поднимает ладони кверху и воздевает глаза к белой сияющей крыше над нашими головами.

Его губы беззвучно шевелятся.

Он молится.

— Ты сумасшедший, — говорю я.

— Что ты, я блаженный.

— Ты хочешь умереть.

— А вот и нет, Тодд Хьюитт, — говорит Аарон, делая шаг по проходу в мою сторону. — Ключ ко всему — ненависть. Ненависть движет людьми. Ненависть — это огонь, очищающий душу солдата. Солдат должен ненавидеть.

Аарон делает еще шажок.

— Я хочу не просто умереть, — говорит он. — Я хочу, чтобы ты меня убил.

Я начинаю пятиться.

Его улыбка меркнет.

— Неужто наш мальчик заврался?

— Зачем?! — говорю я, продолжая пятиться. Виола идет со мной, а сверху сияет рисунок Нового света. — Зачем ты это делаешь?! Какой в этом смысл?

— Господь указал мне путь, — отвечает Аарон.

— Мне почти тринадцать лет, — говорю я, — и всю свою жизнь я слушал только мужчин.

— Потому что Господь увещевает через нас.

— Дьявол тоже, — добавляет Виола.

— Ну надо же, оно разговаривает! Это слова соблазна, призванные усыпить…

— Заткнись! — обрываю его я. — Не смей с ней заговаривать.

Пятясь, я уже прошел мимо всех рядов и теперь сворачиваю направо. Аарон следует за мной. Виола тоже. Мы медленно движемся по кругу. Я держу нож перед собой. Все покрывают мелкие брызги. Зал вращается вокруг нас, уступ по-прежнему очень скользкий, а стена воды по-прежнему белая от яркого солнца.

И грохот, непрекращающийся грохот.

— Ты последнее испытание, — говорит Аарон, — последний элемент совершенной мозаики. Когда ты встанешь на сторону армии, в ней не останется слабых звеньев. На нас снизойдет истинная Божья благодать. Если падет один, падут все, Тодд. А пасть должны все. — Он стискивает кулаки и опять поднимает голову. — Только тогда мы переродимся! Только тогда мы сможем переделать этот проклятый мир…

— А я испортил вам планы, — говорю я, и он недовольно хмурится. — Не захотел никого убивать.

— Вот именно, — кивает Аарон. — Поэтому ты у нас такой особенный. Мальчик, который не умеет убивать!

Я украдкой кошусь на Виолу, шагающую в стороне от меня. Мы продолжаем двигаться по кругу.

И сейчас мы с Виолой подходим к той части пещеры, откуда начинается туннель.

— Но Господу нужна жертва, — продолжает Аарон. — Мученик. И кто, как не глашатай Божий, лучше всего подойдет на эту роль?

— Никакой ты не глашатай, Бог ничего тебе не говорит! Хотя смерти желает, это точно.

Взгляд у Аарона такой пустой и безумный, что мороз дерет по коже.

— Я стану святым, — говорит он голосом, в котором полыхает огонь. — Так мне уготовано.

Аарон дошел до конца прохода и теперь идет за нами вдоль невысоких скамей.

Мы с Виолой продолжаем пятиться.

Туннель совсем близко.

— Но как мне подтолкнуть мальчика? — продолжает Аарон, глядя на меня пустыми дырами глаз. — Как подвести его к взрослой жизни?

И тут он обрушивает на меня свой Шум — громоподобный, всеохватный.

Мои глаза распахиваются.

Сердце уходит в пятки.

Плечи сгибаются под страшным грузом.

Я вижу картину. Выдуманную, ненастоящую картину, но ложь не менее наглядна, чем правда, и я вижу все в мельчайших подробностях.

Он хотел убить Бена.

Так он надеялся принудить меня к убийству. Так они задумали все провернуть. Чтобы создать идеальную армию и сделать из меня убийцу, они решили расправиться с Беном.

И заставить меня смотреть.

Чтобы я всей душой возненавидел Аарона.

Мой Шум теперь так ревет, что его слышно даже через грохот водопада.

— Ах ты клятый…

— Но потом Господь послал знамение, — говорит Аарон, глядя на Виолу. Его глаза таращатся еще сильней, кровь льет из раны, дыра на месте носа растягивается. — Девочку, — поясняет Аарон. — Девочку с неба.

— Не смей на нее смотреть! — ору я. — Не смей смотреть!!!

Аарон поворачивается ко мне с прежней улыбкой.

— Да, Тодд, да, — говорит он. — Таков твой путь. Мальчик с добрым сердцем, мальчик, который не умеет убивать. Ради чего он пойдет на убийство? Кого защитит любой ценой?

Еще шаг в сторону туннеля.

— Когда ее проклятая, нечистая тишина осквернила наше болото, я решил, что Господь послал мне ее в качестве жертвы, которую я должен принести сам. Я принял ее за последнее исчадие зла и хотел уничтожить. — Аарон опять опускает голову набок. — Но потом мне открылась истинная цель ее появления в нашем мире. — Он переводит взгляд с нее на меня. — Тодд Хьюитт защитит беспомощную.

— Она не беспомощная, — говорю я.

— А ты взял и сбежал. — Глаза Аарона распахиваются, якобы от изумления. — Сбежал, вместо того чтобы исполнить свое предназначение. — Он снова поднимает взгляд к водяному потолку церкви. — И оттого победа будет еще слаще!

— Ты пока не победил.

— Неужели? — Он опять улыбается. — Иди ко мне, Тодд. Наполни сердце ненавистью и иди.

— Так и сделаю, — говорю я.

А сам пячусь.

— Ты и раньше был близок к цели, малыш Тодд, — говорит Аарон. — Помнишь, на болоте? Я чуть не убил девчонку, и ты уже занес нож, но нет… В последний миг ты испугался. Ранил меня, но не убил. А потом я похитил ее и сбежал, ты преследовал нас, страдая от ран, однако и этих мук оказалось недостаточно. Ради девчонки ты принес в жертву любимого пса и смотрел, как я ломаю его хрупкие кости, вместо того чтобы убить меня!